На прошлой неделе небезызвестный автор колонки в The Financial Times Мартин Вулф написал о том, что "Никакого кризиса фискальной политики в США нет".

"Федеральное правительство", - утверждает он - "вовсе не находится на грани банкротства". Весьма и весьма спорное заявление. На самом деле, многие аналитики и экономисты, в том числе и такие известные, как Джеффри Хаммел из Государственного университета Сан Хосе и Лоуренс Котликоф из Бостонского университета, уверены, что правительство в США неплатежеспособно. Еще в 2006 году Котликоф написал статью в журнал ФРБ Сент Луиса, в которой задавался вопросом о том, насколько критично финансовое положение США.

Он сам же и дал на него ответ, назвав Штаты банкротом. Даже официальные правительственные органы, такие как Бюджетный комитет конгресса (СВО) и Главное бюджетно-контрольное управление (GAO), настроены куда менее оптимистично, чем обозреватель The Financial Times. Оба органа помимо благоприятных сценариев (которые по их же собственному утверждению являются маловероятными) готовят также альтернативные сценарии, более приближенные к реальности, и основанные на действиях политиков в прошлом, как правило, не имеющих ничего общего с их благими намерениями взять свои расходы под жесткий контроль.  

Делая свои радужные выводы, г-н Вулф не учитывает четыре важных аспекта. Во-первых, нужно ориентироваться не на ближайшие десять лет, а на неопределенно-бесконечное будущее с учетом приведенной стоимости. И СВО, и GAO рисуют совсем иную картину, ожидающую нас через 25 или 75 лет. Перенести расходы на будущее так просто - политики только этим и занимаются. Так, например, в последнем прогнозе GAO говорится о том, что при благоприятном стечении обстоятельств в ближайшие 10 лет федеральный долг стабилизируется на своих текущих значениях - то есть, 70% от ВВП. Однако для этого потребуется гораздо больше усилий, чем те, что были предприняты правительством 1 января 2013 года, на краю фискального обрыва. Даже если Конгресс введет в действие закон о контроле за государственным бюджетом от 2011 года, через десять лет расходы опять начнут расти, а соотношение федерального долга к ВВП достигнет 160% от ВВП к 2060 году. И этот официальный сценарий считается оптимистичным. Конечно, прогнозы на такую отдаленную перспективу часто отличаются от того, что происходит на самом деле. Но ведь отличия могут быть не только положительными, но и отрицательными (например, если в стране разразится рецессия или начнется война). А политики всегда останутся политиками. 

Во-вторых, обозреватель The Financial Times сводит к минимуму социальные обязательства государства и игнорирует тот факт, что две трети федерального долга появились еще до Великой рецессии. Начиная с 1961 года и по сегодняшний день федеральный бюджет регистрировал профицит только четыре года (последний раз в 2001 году). В долгосрочном прогнозе СВО по бюджету, составленном в середине 2012 года, говорится о том, что "растущий долг отражает дисбаланс между расходами и доходами, обусловивший начало рецессии". В-третьих, Вулф наивно надеется, что федеральные расходы можно существенным образом урезать. Между тем, население стареет, а это значит, что расходы в рамках социального обеспечения (в частности, на федеральную пенсионную систему) серьезно возрастут в течение ближайших двадцати лет. Еще сложнее обстоит дело с программой медицинского обеспечения. Американское правительство, в частности, федеральное, тратит на программы здравоохранения (Medicare для пожилых, Medicaid для малообеспеченных, и CHIP для детей) больше любой другой страны, входящей в ОЭСР. Новая система медицинского страхования - Обамакэр - скорее всего, не поможет сократить темпы роста этой статьи расходов, и это признается в альтернативных, реалистичных сценариях СВО и GAO. В них говорится о том, что для поддержания федерального долга на уровне 70% от ВВП (при условии, что налоговые политики не будут отличаться от тех, что были в прошлом) потребуется незамедлительно и навсегда сократить около одной трети федеральных расходов от текущих значений. Любая задержка приведет к увеличению объема необходимого сокращения. Задача очень трудная. 

В-четвертых, в качестве контраргумента г-н Вулф утверждает, что рост налоговых поступлений поможет сократить фискальный разрыв. Он намекает на повышение налога для 1% граждан с самым высоким доходом. Но эти люди уже и так платят 40% всех федеральных налогов на доход. Более того, нетрудно посчитать, что увеличение средней налоговой ставки для них в два раза закроет финансовый разрыв лишь наполовину, да и глупо надеяться, что эти люди продолжат работать в том же режиме и честно декларировать все свои прибыли. В реалистичном сценарии СВО и GAO говорится следующее: для того, чтобы закрыть фискальный разрыв при помощи налогов, нужно, фактически, повысить все федеральные налоги для всех слоев населения без исключения на 50%, доведя налоговую нагрузку в Америке до европейских уровней. Американцев такие перспективы явно не порадуют. И СВО, и GAO, предсказывали, что правительство заключит сделку 1 января, но уже 4 февраля выйдут новые долгосрочные прогнозы СВО. Нам уже известно, однако, что эта договоренность ничего не меняет. Чистое повышение налогов не покрывает и 10% совокупного дефицита в размере 10 трлн. долларов на ближайшие десять лет. Финансовые обязательства федерального правительства США уже в пять раз превышают финансовые активы на его балансе, и это не учитывая будущих обязательств по выплатам (социальное и медицинское обеспечение и т.д.). Правительство, технически, уже банкрот. Когда инвесторы это осознают, грянет фискальный кризис.

Пьер Лемье, экономист факультета менеджмента в Университете Квебека в Оттаве.