Угроза взрывоопасных развала зоны евро, а вместе с ней и ЕС, отступает. Однако, путать результаты недавних парламентских выборов в Италии, где в верхней палате доминирует партия, которая вела кампанию по анти-Европейской платформы, и в палате депутатов - Pro-Европейский выбор большинства, возродили фундаментальные дебаты на тему цели Европейской интеграции. Европейцам трудно в положительную сторону, чтобы описать событие, в котором они участвуют в последние 60 лет. Один из распространенное убеждение в том, что интеграция повышает уровень жизни людей. Предполагается, что единство является основой процветания. Первоначально, Общий рынок получил защиту от роста за счет развития торговли. Аргументы в пользу того, интеграция рынков капитала, а затем создание единой валюте, то же самое. Все это напоминает аргументы в пользу национальной интеграции и унификации, показано в 19 веке. В частности, две страны, чьи проблемы, по сути, привело к необходимости интеграции Европы в 20-м веке, Германии и Италии. Эти государства очень различны, как в культурном, и в политическом аспектах. В обеих странах романтического национализма в начале 19-го века уступил одержимость экономических факторов после «неудачных» революции 1848 года.

Влиятельного немецкого журналиста Людвиг фон Рохау, который ввел термин Реальной политике, рассказал о новых настроение в Германии накануне последнего объединения войны Отто фон Бисмарк. Объединение Германии не имели ничего общего с тайное желание, это был «обычных деловых операций, в которых никто не понесет убыток, но в этом случае, каждый должен «взять» очень лакомый кусочек». Итальянцы совместно подобной точки зрения после разочарования в 1848 году. Патриотизм был в состоянии открыть определенные деловые возможности. Великий флорентийский и либерального общественного деятеля Беттино Риказоли решил, что Тоскана себя финансово не выгодно. Подобный экономический национализм в Германии и Италии в короткое время стали поводом для создания коалиций интересов, которые поддерживают желание национального единства под руководством Бисмарка и Кавура. Однако, эффективность национального проекта упал, когда замедление темпов роста экономики, что привело к появлению движения в пользу агрессивной, смелые и жесткие оценки культурной идентичности.

Марио Монти - современные происходит от патриотов 19-го века, выступающих за экономической необходимости национального единства. Теперь экономические причины спроса Европейского единства. Видение Европы не идеалист, это просто из-за того, что преимущества для итальянцев превратится европеизации. Как и в 19 веке, существует угроза жесткой реакции, особенно если окажется, что этот процесс принесет лишь боль и страдания. Действительно, когда современные европейцы пытаются заглянуть в будущее, они видят только продолжительного спада и жесткие бюджетные меры. Европа - ничего, кроме чистого жертвы, для жителей Северной Европы заплатить за проблем Южной Европы, крупные переводы, или южноевропейские государства погасить огромный (и иногда недопустимо высокий уровень задолженности.

Один из аргументов в пользу единства Европы можно назвать утверждение о том, что растущая интеграция облегчает долговое финансирование, поскольку процентные ставки ниже. В 1990-х годах, снижение стоимости кредитования послужили мощным стимулом для правительств стран Южной Европы, решили вступить в валютный Союз. Однако, чтобы попасть в зону, свободную от значений по умолчанию, вам нужно заплатить высокую цену. Вы можете тратить другую подходящую историческая параллель. При старом режиме Франции неоднократно вменяла его кредиторов полудефолт за счет снижения процентных ставок и продления сроков погашения задолженности. В 1780-х гг. нового консенсуса в отношении таких мер. Но тогда невозможность привлечения прибыли вызванные французской революции, которой требуется обслуживание хищнических налогов и сборов с богатой элиты.

Альтернативы положениям Европейской интеграции, как источник богатства и процветания часто приводится по аналогии с замужеством. Например, в конце 1980-х годов, в то время председатель Европейской комиссии Жак Делор, говорил о избирательного Европы, выдвинул предложение, согласно которой одна или две страны могли бы сделать «различные типы брачных договоров (контрактов)». Первоначально, по аналогии с их брак был использован в качестве сигнала об особых отношениях между странами Европы, в которое никто не должен вмешиваться, особенно в Америке. Как указано в 1997 году, тогдашний министр финансов Франции Доминик Стросс-Кан, «супружеские пары не хотят видеть пришельцев в моей спальне». Однако, институт брака может ждать опасность (о которой Стросс-Кан знает лучше, чем другие). Британский журналист и экономический комментатор Мартин Вулф считает, что оснований для продолжения Европейского брак заключается только в высокой стоимости развода. Другие считают этот брак, как суррогат. Традиционным брачным обетам, включает в себя обязательств, обязательные партнеров при любых обстоятельствах: в богатстве и бедности, в болезни и в здравии... Даже если после вступления в брак, финансовое положение партнеров не улучшится, они должны продолжать выполнять данные друг другу обещания. Так, заключение брака между соседями со скандальным прошлым, это не всегда хорошая идея. Проблема была в том, что европейцы не понимают, что именно подразумевается под брака и почему они должны хотеть, чтобы обнять его. Вдохновленный обещаниями материального благополучия и безопасности, они преувеличивают свои ожидания романтической свадебной эйфории. Текущие дискомфорт и депрессию Европы можно объяснить по аналогии с несчастный брак. По крайней мере, европейцы понимают, что «рядом друг с другом-не только из материальных побуждений. И пока Европа не выучить урок, он будет продолжать подвергать себя дополнительные неприятности и страдания, и это свидетельствует о необходимости ответить на один принципиальный вопрос: почему держаться вместе, особенно в то время, когда все больше и больше европейцев, вообще отказаться от брака?